«Миллион за теорему»: математика как захватывающее приключение

0 товаров

Поделиться

«Миллион за теорему» Елены Липатовой — книга удивительная и ни на что не похожая. Адресованная читателям-подросткам она впервые объединяет, казалось бы, несовместимые вещи: фантастику, невероятные опасные приключения (с подземными ходами, загадочными картами, преследованием и разгадыванием старинных тайн!) и точную строгую науку математику, которая в книге предстает настоящей царицей наук! Читая повесть, неожиданно ловишь себя на мысли, что тоже безумно хочешь стать участником математической дуэли и, не раздумывая, согласен пополнить ряды самых верных и надежных слуг Ее Величества Математики.

Действие книги происходит в городке Ньютоне в конце ХIX века, где раз в пятнадцать лет проводится математический турнир, участниками которого могут быть исключительно мальчики. Ну а как быть, если ты девочка, но чувствуешь в себе потенциал для победы и ни за что не простишь себе, если упустишь заветный шанс? Этим вопросом задается юная Беки Гриффин и, недолго думая, пускается в авантюру, надев на себя мужской костюм. Ей предстоит нелегкий и опасный путь, но игра стоит свеч! Ведь Бекки — достойная дочь своих родителей!

На страницах повести есть все, что так нравится подросткам: преследования и похищения, дуэли и квесты, дружба и любовь, а еще — много-много математики! Но не бойтесь, решать сложные задачи вам не придется! За вас это сделают герои книги. А вот наблюдать за ходом их мысли, докапываться до истины вместе с ними (а, может быть, и раньше них), видеть, насколько красивыми могут быть математические решения и формулы, — это очень здорово! Книга мотивирует на собственные достижения и влюбляет в математику даже тех, кто вчера еще ею не интересовался.

Мы встретились с автором повести «Миллион за теорему» Еленой Липатовой и попросили немного рассказать о книге и истории ее создания.

Елена, читая вашу повесть, ловишь себя на мысли, что так писать о математике может только человек, безумно увлеченный этой прекрасной наукой. Тем удивительнее узнать, что вы гуманитарий! Как складывались ваши отношения с математикой на протяжении жизни?

— Да, по образованию я не математик. Закончила институт иностранных языков, преподавала английский, переводила технические документы, писала стихи и даже вела занятия по аэробике. Одним словом, занималась всем, кроме математики. Хотя в школе я математику любила. У меня вообще не было «нелюбимых» предметов: по гороскопу я Близнец, а Близнецы любят учиться.

Переехав в США, я продолжала преподавать английский. И год, и два, и три... У Близнецов есть еще одна черта: им быстро всё надоедает.

Я преподавала английский и одновременно запоем читала... книги по математике. Просто так, для себя. Такое вот необычное хобби. Могла за неделю проглотить учебник по подготовке к сложному тесту, хотя сама не понимала, зачем мне это нужно.

Однажды директору американского образовательного центра, где я в то время работала, срочно потребовался преподаватель по математике для старшеклассников, занимающихся по усложнённой программе. Я предложила свою кандидатуру. Директор удивился, так как знал, что я гуманитарий, и решил устроить проверку. Тут же вручил мне распечатку теста, включил электронные часы и с ехидной улыбкой пожелал успехов.

Конечно, можно было развести руками, отказаться, свести всё к шутке... Но первое задание оказалось несложным, второе — тоже. А вот дальше... На два последних мне не хватило времени, одно показалось полной абракадаброй, и я его пропустила, а ещё три были такими громоздкими, что пришлось продираться сквозь путаницу знаков и скобок. В отличие от героини еще не написанной тогда повести у меня не было магической «формулы Хеопса», так что пришлось решать всё самой.

И хотя я получила не сто, а девяносто три процента, на работу меня приняли. Только через три недели директор признался, что перепутал тесты и вместо обычного уровня «А», применяемого для тестирования будущих преподавателей, подсунул мне гораздо более сложный уровень «С»...

Таким образом, необычное хобби перешло на иной уровень: я занялась репетиторством. Но так как математика для меня всё-таки не профессия, а увлечение, я встречаюсь только с теми старшеклассниками, кто тоже влюблен в формулы и теоремы! С теми, кто понимает учителя с полуслова и может оценить (или предложить) неожиданное решение. Именно на этих учениках я проверяла задачи для будущей повести и, если слышала восхищенное «Вау!», включала задание в текст.

Как возник замысел повести?

— Сюжет появился у меня случайно. Даже не сюжет, а смутная картинка из ещё не написанной книги.

...Однажды в Москве в книжном магазине на Арбате я потеряла сумку с загранпаспортом. Произошло это вечером накануне отлета в Бостон. Нет, до инфаркта дело не дошло, потому что сумку нашел и вернул мне мальчик Юра, по виду шестиклассник. Конечно, мне хотелось как-то отблагодарить своего спасителя, и я предложила ему выбрать в подарок любую книгу. Я думала, что мы пойдем в отдел фантастики, но Юра направился в противоположный конец торгового зала. Он явно знал, что ему надо.

— Вот эту, — сказал он, ткнув пальцем в толстенький том с математическими символами на обложке.

Я заглянула в оглавление: «Простые числа», «Гипотеза Римана», «Дзета-функция»... Вот так шестиклассник! Неужели он всё это собирается читать?!

Не знаю, почему я купила два экземпляра. Математика меня в то время не интересовала. Правда, книга оказалась скорее исторической, чем математической, что-то связанное с простыми числами.

...Я читала эту книгу весь вечер в гостинице и семь часов в самолёте. На страницах мелькали незнакомые имена: Риман и Гаусс, Харди и Литлвуд. А дальше — целая глава про Сриниваса Рамануджана, гениального математика-самоучку из Индии, который уверял, что формулы ему надиктовывала сама богиня Намагири Тхайяр.

Наткнувшись на знаменитую гипотезу Гольдбаха, я с наивностью дилетанта решила тут же её доказать. На вид гипотеза казалась такой простой! К счастью, объявили посадку, и я не успела утонуть в этом математическом омуте. Зато в голове у меня смутно забрезжил сюжет: кто-то потерял важные документы... их нашла девочка... растрепанная, в юбке с оторванной оборкой... среди бумаг — доказательство недоказуемой теоремы...

А ещё я мысленно увидела улицу старинного города и книжный магазин. Ступеньки, ведущие в полуподвальчик, были скрипучими, а сам магазин — тёмным и тесным.

Судя по дате в конце книги, вы писали «Миллион за теорему» в течение нескольких лет? Если не ошибаюсь, это ваше первое большое произведение?

— Я и раньше писала прозу, но за такой сложный сюжет взялась впервые. Когда начинала, думала, что закончу через несколько месяцев. Однако очень скоро история вышла из-под контроля, появились новые персонажи, и герои стали поступать так, как им хочется.

Это были потрясающие три года погружения в вымышленный мир, беззаботный и авантюрный. И не только вымышленный! За три года я прочитала десятки книг на русском и английском языках по истории математики и обнаружила, что жизнь может быть интереснее любого придуманного триллера! В биографиях учёных прошлого есть всё: дуэли, ревность, любовь, конкуренция, самоубийства, неразгаданные загадки и пропавшие теоремы.

Например, «дуэль на квадратных уравнениях» я придумала, а позже узнала, что в XV-XVI веках математические дуэли были весьма распространены в Европе.

Хотя герои и события в повести вымышленные, я старалась в деталях придерживаться реалий того времени. Я даже побывала в нескольких старинных университетах Америки (Браун, Гарвард) и Англии (Оксфорд, Кембридж). В Кембридже я увидела знаменитый «мост вздохов». Позже этот мост перекочевал в мою повесть, правда, под другим названием.

Вообще в повести очень мало вымысла. Скорее, трансформация фактов и подача их «под другим углом». Например, «математическое братство» возникло по аналогии со студенческими фратёрнити, имеющимися почти в каждом старинном университете Америки. Чтобы вступить во «фратёрнити», нужно пройти испытания, иногда очень жестокие. В моей повести я использовала эту традицию, хотя скелет и ложная карта, которую подсунули героине «математические братья» — это цветочки по сравнению с тем, с чем сталкиваются во время испытаний реальные студенты.

В произведении органично сочетаются приключенческая, фэнтезийная, мелодраматическая, просветительская и другие линии. А жанр и вовсе определен как математический квест. Какая из этих линий является для вас главной?

— Наверное, всё вместе. Я с самого начала знала, что это будет смесь вымысла и фактов, и даже примерно представляла, как вписать информационный материал в текст, не прерывая повествования. Сноски и ссылки я сразу отвергла, потому что мало кто захочет читать что-то внизу страницы, да еще и мелким шрифтом. А вот рамочки, вставленные в текст, выполняют свою роль гораздо лучше.

Так как я писала повесть долго, настроение у меня менялось, и в рассказы о математических приключениях, дуэлях и турнирах вплелась мелодраматическая «история про Золушку». Правда, в моей повести Золушку разыскивают не по башмачку, а по геометрической задаче! Объявляется конкурс, назначается приз: девочка, давшая правильный ответ на предложенную задачу, получит приглашение на Королевский бал!

А дальше сюжет развивается согласно канону: как и в классической «Золушке», в моей повести при формулировке критериев для получения приза допускается логическая ошибка. В результате на сцене появляется самозванка Эмма, которая вместо героини и получает именной браслет: приглашение на бал от одного из самых сильных математиков города.

Ах, как я хотела и дальше развивать эту линию!.. Бал во дворце, самозванная королева, неизвестная красавица, исчезающая ровно в полночь, когда все участницы должны снять маски... Я даже успела всё это написать — страниц двадцать у меня получилось! А потом вдруг поняла, что иду по тупиковой ветке. Слишком опереточно, слишком запутанно, с двойным переодеванием. Даже технически выполнить все эти превращения было бы сложно. Пришлось брать тайм-аут, возвращаться на месяц назад и безжалостно переписывать весь фрагмент.

А еще в повести есть намек на мистику: два вставных эпизода в комнате у гадалки. Хотя и не очень яркие, едва прочерченные, эти вставки мне дороги, потому что, во-первых, мне было безумно интересно их писать, а во-вторых, они играют важную роль в развитии сюжета: пытаясь аннулировать собственное предсказание, гадалка стирает из памяти героини формулу, приносящую несчастья.

В книге читатели встретят множество интереснейших задач и примеров, которые действительно имеют очень красивые решения. Как вы отыскали такое количество нестандартных математических вариантов?

— Задания я брала из самых разных источников, на русском и английском языках. В основном меня интересовали логические задачи с нетривиальным решением. При отборе у меня возникла серьезная проблема: так как я писала повесть, а не учебник по математике, задания должны были быть по плечу обычному, не подготовленному к математическому марафону читателю. А по сюжету эти задачи решают особо одаренные учащиеся математической школы при академии, победители всевозможных турниров и чемпионатов.

Я долго не знала, как совместить несовместимое: жалко было отказываться от вовлечения читателя в решение, но и выглядеть смешно, предлагая чемпионам задачи, которые может решить шестиклассник, мне не хотелось.

И тогда я ввела фактор времени! Тридцать секунд на задачу, не особо сложную, но с подвохом. Интересную, яркую, необычную, которую решать — одно удовольствие! Если есть время... Для читателей времени — сколько угодно. А вот для большинства участников турнира тридцать секунд — это серьезное испытание.

Я читала сборники занимательных задач, слушала Гарвардские онлайн-лекции о парадоксах, записывая всё, что могло хоть в какой-то мере пригодиться. Среди тех, которые вошли в повесть, есть классические задачи, а есть мало кому известные. Например, загадка про шляпы в разных вариантах встречается во многих источниках. А вот редкую геометрическую задачу для «заборного турнира» я позаимствовала из американского теста SAT, к которому вот уже несколько лет готовлю старшеклассников. А еще одну задачу — про потерянное число — я даже придумала сама, чем ужасно горжусь.

Все задачи и примеры герои решают по ходу сюжета, и вы описываете ход их мыслей, заставляя читателей думать вместе с героями и приходить к тем же выводам. Это очень здорово, потому что не отвлекает от сюжета. А не хотелось ли добавить какие-то задания для читателей?

— Я об этом думала, но решила, что не стоит. Сборники задач и логических головоломок — не такое уж и редкое явление. А «Миллион за теорему» — это всё-таки приключенческая повесть. Я побоялась смешения жанров, того, что по ошибке книга может попасть в иную категорию — учебную, а мне этого совсем не хочется.

Читая книгу, невольно вспоминаешь произведения В. Левшина, как самый яркий пример художественных книг о математике. Хотя у вас, конечно, получилась совершенно оригинальная книга. Тем не менее, были ли какие-то истории, которые послужили импульсом к созданию «Миллиона за теорему»?

— Будучи дилетантом, я сначала самонадеянно нырнула в омут, а потом поняла, что мне не хватает знаний. И не только математических или биографических, но и исторических. Поняла это, к счастью, очень рано, и стала отчаянно — и с удовольствием! — барахтаться. Использовала все доступные мне источники на русском и английском языках, читала всё, что могла достать, в том числе и художественную литературу: те произведения, в которых сюжет, как и у меня, связан с математикой. В основном читала на английском, просто потому что английская литература для меня ближе географически. Но одна книга существует в русском переводе. Книга замечательная, подходит как для взрослых, так и для детей: «Человек, который считал» Молба Тагана (The Man Who Counted). Хотя и написанная совершенно в другом ключе, книга прибавила мне уверенности в том, что математику можно представить не только как предмет для изучения, но и как приключение!

А еще на меня в какой-то степени повлияла история «Дядя Петрос и проблема Гольдбаха» греческого писателя Апостолоса Доксиадиса. Те, кто читал книгу, поймут всю глубину моего нахальства, когда я в самолете за семь часов попыталась доказать эту кошмарную, на вид такую простую гипотезу.

Книга получила Вторую премию на VI Международном конкурсе имени С. Михалкова. Насколько это было ожидаемо для вас?

— Вообще-то любая премия — это в какой-то степени лотерея. Я отослала рукопись на конкурс, надеясь, конечно, что ее заметят. Хотя бы из-за необычного сюжета и жанра. К тому же я знала, что конкурс анонимный, а значит, и более объективный: все участники равны, и имя известного автора не сможет повлиять на решение жюри.

В моем случае я опасалась обратного: всё-таки меня многие знают как гуманитария, детского поэта, специалиста по языкам. И вдруг — математика. Даже родной брат (математик) сначала отнесся к моей идее скептически. Я читала ему по телефону главу за главой, а Костя словно не слышал и твердил одно и тоже: «Авантюра», «Всё равно ничего не получится», «Математика — не твоя область». Зато уж если встречалась в рукописи малейшая неточность, можно было быть уверенной, что Костя ее не пропустит.

Одним словом, когда я прилетела в Москву на церемонию оглашение победителей, я не строила прогнозов, а просто радовалась тому, что встречу своих литературных друзей, побываю на замечательном празднике, погуляю по Москве, наконец-то лично познакомлюсь с чудесным детским поэтом Игорем Шевчуком, стихи которого знаю и люблю много лет. Даже за одно это можно поблагодарить организаторов конкурса.

Сейчас в моде длинные книжные «сериалы». Не думали ли вы о продолжении книги?

— Когда писала повесть — то думала. Новые сюжеты окружали меня, хотелось бросить то, что пишу, и сразу перескочить в будущее. Накопленного фактического материала мне могло хватить на три продолжения. В записных книжках и черновых файлах осталось море отрывков, неиспользованных идей, цитат, ссылок и исторических анекдотов. Я иногда в эти файлы заглядываю, листаю страницы и поражаюсь, как это я, Близнец, задержалась на три года в одном потоке и не перескочила на что-то другое.

А вот когда я дописала последнюю главу и поставила дату, стало ясно, что это — действительно конец и продолжения не будет. Мне и так повезло в том, что я выдержала трехлетний марафон и не сошла с дистанции.

Каким вы представляете идеального читателя повести «Миллион за теорему»?

— В первую очередь, я представляю «читателя»! Подростка, который любит читать. Даже если он не увлекается математикой, а любит приключения, эта книга для него.

Повесть можно воспринять на разных уровнях: можно следить за развитием сюжета, увлечься приключенческой, мистической или романтической составляющими. А можно вместе с героями участвовать в математических турнирах с настоящими задачами, для решения которых всего лишь и нужно научиться мыслить нестандартно.

Беседовала Полина Ломакина